Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А однажды, тревожной осенней ночью случилось то, чего они все так боялись — туземцы подожгли частокол и ворвавшись в лагерь, устроили резню. После которой оставшиеся в живых члены экспедиции ушли к дальней сопке, где устроили новое убежище, которое аборигенам спалить было не под силу. Постоянно пополнялись запасы камня на укреплениях, вместо израсходованных батарей для парализаторов инженеры сработали неплохие арбалеты — простые и удобные. Постепенно мироновцы отвоевали себе право на жизнь. Туземцы беспокоили их всё реже, но регулярно, видимо, для порядка. Отчего они так взьелись на небольшую группу хронопутешественников было совершенно неясно. Они как будто за что-то мстили людям Миронова.
— Я понял, почему они мстили, — сказал вдруг Белов. — Это всё наши гуталинчики виноваты. Если бы они не терроризировали местных туземцев, те бы не вымещали свою злость на чужаках.
— Ну а дальше чего было? — посмотрел на Семёна Лука. — Вы бы спалили пару-тройку поселений в ответ, чего просто сидеть и ждать, когда вас запалят?
— Кем? — воскликнул Семён. — Бойцов уже оставалось семь человек. Остальные — научные специалисты и несколько инженеров. Только и осталось — спрятаться за забором, да ждать покуда помощь не придёт по сигналу жетонов. Да и не похожи были они на местных, побогаче как-то смотрелись и понаглее что ли.
— А в Ангарии туземцы и ясак сдают и в дружине служат. А местные князьки сыновей в школы шлют, где они лояльными становятся. Всем и хорошо, — Брайан, видимо, решил во что бы то ни стало уговорить мироновцев на уход к Соколову.
Белов сказал это уже перед дверью в лазарет, где находились их товарищи.
— Только гурьбой не лезьте в комнату, а то Максим разнервничается, — предупредил Семён.
С Трифоном оказалось всё хорошо — стрелу аккуратно вытащили, промыли рану, зашили. После перевязки он был отпущен врачом на все четыре стороны. С Саляевым же было гораздо сложнее — рана оказалась серьёзной, к тому же Ринат потерял много крови. А теперь он лежал на боку, на топчане у окна и спал.
— Я промыл рану раствором антисептика, завтра отёк перейдёт в воспаление, — вытирая руки, сказал вошедшим врач. — В принципе, ничего страшного. Нужно время.
В лазарет заглянул Миронов:
— Мужики, пойдёмте в дом. Надо поговорить.
В большей комнате за столом сидело шесть бородатых мужиков с напряжёнными, раскрасневшимися лицами.
— Лука, у нас прошёл совет — все единогласно решили идти с вами, — заявил Миронов.
— Если недалеко есть обустроенное общество, то нам жизненно необходимо с ним соединится. А то сидеть тут в глуши смысла нет, — сказал один из сидящих бородачей.
— Берите только самое необходимое, уходить надо немедля. Носилки для раненого есть? — спросил Лука. — Будут, — вставая, ответил один из мужиков.
— Собираемся! Всем сдать мне жетоны, — распорядился Миронов. — А пока я с Лукой напишу записку вашему Матусевичу.
Бородачи разбежались собирать народ, а Корней уселся за стол. Буквально через полчаса все двадцать восемь человек были готовы к выходу из лагеря. Среди них было всего лишь две женщины лет тридцати. У каждого за плечами был мешок, а в руках — арбалет. Только у двоих были парализаторы, в том числе и Семёна, который был у мироновцев ответственным за оборону. В ответ на удивлённый взгляд Луки Семён ответил, что мол, батарей осталось всего три и их берегли на крайний случай. Уходили через второй, нижний выход из лагеря. До небольшой дуге обогнув сопку, колонна, соблюдая меры предосторожности, вышла к Култучной. Далее оставалось лишь следовать её течению до самого Байкала, где их ожидали сани. И идейный вдохновитель мятежа против Матусевича — капитан Павел Грауль.
Москва. Кремль, царские палаты. Март 7146 (1638)Полумрак, царивший прежде Михаила в палате, был разогнан множеством свечей. Искусно расписанные причудливыми плетениями стены и потолок осветились ровным и мягким светом. Служка незаметно затопил печь, покрытую красивейшими муравлеными изразцами. Никого из бояр царь приглашать не стал, присутствовал лишь голова Сибирского приказа, который сегодня уже отчитывался по присланному в Москву ясаку и по взаимным претензиям различных острожных воевод Сибири по поводу разграничения ясачной территории. Дело сие было зело трудным, каждая из сторон упирала на нераденье стороны иной и заявляла о собственной исключительности в деле пополнения казны русской. Едва узнавший о приезде в Москву Михаила Беклемишева, самодержец немедля затребовал его к себе. Прошедший в трудах день сильно утомил царя, но уж очень интересно было ему узнать о делах, что происходили на самых дальних украйнах его государства. Остальные видные бояре и головы Кремлёвских приказов толпились у закрытых дверей, а средь них ожидал только-только прибывший в Кремль енисейский воевода.
Вошедший в царские палаты думный дьяк с поклоном сообщил царю, что Васька Беклемишев покорно ожидает высочайшего дозволения войти. Государь нетерпеливо махнул рукой, приглашай мол. Беклемишев вошёл, отвесив поклон царю и, ожидая дозволенья говорить, смотрел в пол, покрытый поверх войлока зелёным сукном.
— Ну, Василей, рассказывай, что в землице ангарской творится? Что за людишки там, есть ли за ними сила? Торгуют ли, да чем? Но сначала молви мне как ясак сбирается!
— Великий государь, Михаил Фёдорович! С обоего, с государева ясаку и поминок с ясачных, с окладных и с неокладных волостей и с новых землиц на нынешней на сто сорок шестой год собрано семь десятков сороков соболей да два соболя, да три сорока недособолей, да шесть шуб собольих тунгусских, да два десятка бобров чёрных и рыжих, да дюжина кошлоков рыжих, семь лисиц красных черночеревых, дюжина лисиц красных белочеревых, да четыре выдры, розсомах тако же четыре. А цена тем ясачным соболям положена в ценовной росписи. А недобранного ясаку, государь, и вовсе нету.
— Добро же ты ратуешь казне нашей, — покивал головой Михаил. — Да токмо, расскажи мне, что за град Ангарск такой и что за государь там имеется?
— То, государь, на Ангаре реке стоит княжество Ангарское и государем у них Сокол князь обретается. А град Ангарск стольный град есть, град рубленный, да с посадом. Церква стоит наша, православная.
— Сам ли княжество своё держит, али под чьей-то рукой ходит? Далече ли до царства Китайского?
— Сам, великий царь, княжество своё Сокол держит. А сколь далёк путь до Китайского царства, то мне крепко не ведомо, токмо людишки ангарские промеж себя бают, что далече оно, да дорога туда зело трудна и опасна.
— Сильны ли? — Романов снял тафью, в палате становилось жарковато.
— Сильны, государь, — кивнул Беклемишев. — Пушек, мушкетов в изобилии у них имеется. Железо льют во множестве. Крепости, что реку запирают, каменные, да с пушками. А мушкеты не то, что у нас имеются.
— Как так, что за мушкеты? — заинтересовался Михаил.
— Мушкеты ангарские лучше немецких, лучше италийских — и сработаны просто и заряд мечут столь часто и далеко, что можно цельную рать выбить, покуда она идти будет до рядов ангарских.
На лавке крякнул Борис Лыков, явно пребывавший в смятении от речей, в царских палатах ведущихся.
— Цыц! — прикрикнул на него самодержец. — Знал о сём? То-то и молчи!
— Мне Василий Михайлович не отписывал, — попытался оправдаться Лыков, но царь его не слушал.
— А бьют ли казачков? — прищурил глаз самодержец. — Хотят ли землиц сибирских?
— Казачков енисейских токмо гонят, ежели те на ангарскую землю ступят. А разбойных казаков, что против закону сбирают ясак, берут в полон. А по землице, говорил князь Сокол можно и разговоры весть.
— Добро. А что по сему скажешь? — самодержец кинул в сторону воеводы золотой кругляш, тот ловко поймал его и на ладони Беклемишева оказался ангарский червонец, на котором тускло отражались огоньки с подвешенных светильников.
Василий Михайлович попросил дозволенья внести дары князя Сокола. Кожаный мешочек с золотыми цервонцами, отлично выделанные шкурки соболей, горностая и нерпы, изящное зеркальце в золотой оправе и ружьё с отомкнутым штыком и патронташем, полным зарядов к нему. Самодержец даже встал с трона и подошёл поближе, чтобы разглядеть дары Сокола.
— Богато сработано, — отметил он, взявши изящное зеркальце.
— Великий государь, — осторожно начал Беклемишев. — Ангарский князь Сокол обязуется слать богатые дары на Русь каждый год, ежели ты, великий царь, дашь своё позволение на проход ангарских караванов по мангазейскому пути. А ещё, государь, князь Сокол хочет щедро платить золотом и мягкой рухлядью ежели ты, государь, станешь полонянных людишек ему посылать с Литвы или с Ливонии.
— На что ему людишки? Ужель мало душ в государстве его?
— Нужны ему крестьяне, государь. Воинов много, мастеров много, а крестьян совсем малое число.
- Смарагд - Сергей Бойко - Альтернативная история
- Хозяин Амура - Дмитрий Хван - Альтернативная история
- Знак Сокола - Дмитрий Хван - Альтернативная история
- Хозяин Амура [СИ] - Дмитрий Хван - Альтернативная история
- В августе сорок второго (СИ) - Тарханов Влад - Альтернативная история
- Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
- Шоу «Судный день» - Дмитрий Александрович Бойко - Альтернативная история / Социально-психологическая
- Чистота, любовь и деньги. Записки молодой учительницы - Эдуарда Кених - Альтернативная история
- "Фантастика 2023-152". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Найденов Дмитрий - Альтернативная история
- Воздушные рабочие войны. Часть 2 - Дмитрий Лифановский - Альтернативная история / Попаданцы